Ты задолжал мне любовь

В этот вечер Милана видела сон. Она видела сон о том вечере месяц спустя, когда мужчина крепко обнял ее за талию, жаркие и непринужденные губы, горячее дыхание, тихие вздохи. Перевернувшись, от жары она откинула одеяла и открыла глаза.

Уже рассвело, комната заполнилась солнечным светом, озаряющим из окна, и утренним ароматом. Милана села, немного озадаченная тем, что в голове. Уже столько времени прошло, как она может снова наткнуться на того мужчину?

Во сне тот мужчина по-прежнему властный. Лишь голос давно уже не четок. Милана вытерла холодный пот со лба, в горле внезапно начало зудеть, она слегка кашлянула пару раз, прикрывая рот, как вдруг, словно вспомнив что-то, посмотрела на стоящую неподалеку кровать.

Давид еще спал, Милана боялась разбудить его, могла лишь подавлять свой кашель, но боль в горле стала невыносимой. Она могла лишь встать на цыпочки и проскользнуть в ванную комнату. Долго покашляв в ванной комнате, Милана лишь потом почистила зубы.

Давид чутко спит, он проснулся еще тогда, когда Милана перевернулась, просто не открыл глаза.

Спустя мгновение Давид услышал кашель, но он быстро прекратился, потом услышал, как она поспешно поднялась и ушла в ванную комнату. Вслед за этим из ванной комнаты раздался сдержанный кашель, словно не желала, чтобы он услышал. Но эта комната такая большая, как ни сдерживай, но звук кашля все равно донесется, к тому же вокруг тишина, никакой суматохи, эти звуки тем более отчетливо донеслись до ушей Давида Игоревича.

Поэтому Давид вспомнил слова Егора, сказанные ему:

— Госпожа Матвеева сейчас беременна, подойдет ли ей спать на полу?

Хоть сейчас и не зима, но осень потихоньку наступила, на полу расстелено лишь одно ватное одеяло, к тому же она девушка, ей, правда, вредно долго спать.

Давид открыл глаза, блеснул глазами и спустя мгновение снова закрыл. Но перед глазами так и стоял ее образ, как она кашляет в ванной комнате, прикрыв рот.

Вскоре Давид нетерпеливо скинул одеяло, взглянул на время на шкафчике, до того момента, как ему пора вставать оставался еще час.

Умывшись и почистив зубы, Милана вышла, обнаружила, что Давид, к удивлению, проснулся. Ей тут же стало неловко:

— Извини, я тебя разбудила?

Услышав это, Давид поморщил брови. Впрочем, эта девушка себя знает и знает, что она разбудила его.

Милана не имеет привычки надевать по вечерам шортики, но она каждое утро, просыпаясь, бежала в ванную комнату, чтобы одеться. Однако только что из-за кашля она не позаботилась об этом.

Сейчас, увидев Давида Игоревича, Милана вдруг вспомнила про это, и ее движения стали не очень естественными.

— Зная, что разбудила, еще и не придаешь этому значения?

Милана не смогла ничего возразить. Она, действительно разбудила его, оставалось лишь, опустив голову и сжав полу, сказать

— Извини…

вид лишь рассердил Давида. Не понимая, она дает отпор? Она

— Нужно ли извиняться?

и сказать. От холодного взгляда Давида ей стало не по себе, она

какой он ее представлял. Он полагал, что она может возразить на притеснение людей,

не хотела тебя разбудить, — в конце

губы Давида сжались в

— Подойди.

… без шортиков?!

умерив гнев,

— Оглохла?

шаг был словно по лезвию ножа, ужасно неловко, глядя на Давида уже

могло выпрямиться, чуть ли не на

сощурил глаза, протянул руку, словно желая потянуть ее, от страха Милана воскликнула и присела на корточки. Рука

Спустя мгновение Давид нахмурился:

в конце

Милана стояла не шевелясь.

— Ну?

Милана нашла-таки нескладную отговорку. Что бы ни

Давид сильнее нахмурился:

— Живот болит?

неужели простудилась, и теперь болит живот? Подумав, что такое возможно, Давид занервничал еще

оба могли лишь стоять на своем. Не помня уже, сколько она сидела на корточках, у Миланы немного затекли ноги, она беспомощно смотрела на Давида

смотришь на меня? Не надейся,

Милана тут

нога, он отнюдь не

меня подозвал

Давид молчал.

— Говори!